Только тогда мы углубляемся в необходимый правовой акт и неожиданно обнаруживаем, что по мнению пострадавшего там много несправедливости. Или же ученые умы умеют сделать его несправедливым. Кто-то всегда остаётся с носом.
Как убить цыплёнка Закон о защите животных начинается со слов «Настоящий Закон регулирует защиту животных от действий или бездействия человека, которые представляют или могут представлять угрозу для здоровья или благополучия животных».
По иронии, в большинстве следующих статей говорится о том, каким образом человек может убивать животных, какая должна быть бойня, как вести себя в случае вынужденного убоя и т. д. Одним словом, защита животного заключается в том, чтобы убить его наименее болезненным способом – если вообще возможно избежать причинения боли.
В отдельной статье, кстати, сказано о том, как надо пришлёпывать однодневных цыплят. В ней перечисляются различные способы, например, путём введения двуокиси углерода или «умерщвление при помощи надлежащих механических устройств, вызывающих мгновенную смерть» – молотком? Если у вас есть лишний цыпленок, то из закона вы сможете узнать, каким образом от него избавиться.
Другие животные умерщвляются на бойне или это делает ветеринар где-нибудь в другом месте (кроме вынужденного убоя), исключением являются те самые цыплята, а также лисицы на зверофермах. Прямо как в сказке, не правда ли?
В 1975 году философ Питер Сингер (один из основоположников движения в защиту животных) в своем известном произведении «Все животные равны…» нашёл ответы на множество вопросов, которые, судя по средствам массовой информации Эстонии, до сих пор заставляют ломать голову.
Сейчас, к счастью, больше не требуется доказывать, что животные чувствуют боль также, как и люди, скорее точкой преткновения в дискуссиях является оправданность и необходимость причинения боли.
Если сказать человеку, что мы с животными равны, то первая мысль будет о равноправных действиях и благах, а не о праве быть воспринимаемым в соответствии со своим видом. Сингер: «Принцип равноправия не требует равноправного или идентичного обращения, он требует равноправного восприятия». Это значит, что каждый должен отвечать за себя и только за себя.
Восприятие животного вовсе не означает, что надо упаковать собаку в розовый комбинезончик от Gucci или строить дом для лося – это не соответствует их интересам. А вот восприятие страданий живых существ является, по мнению Сингера одной из основополагающих опор в защите животных.
Способность испытывать страдания (также как и наслаждение) вызывает появление у животных интересов – так, например, котенок заинтересован, чтобы его не обжигали спичками, потому что это причиняет ему страдания. А «если существо страдает, то не может быть ни одного морального основания, чтобы не воспринимать это страдание» (Сингер).
«Наболевшая» шуба
По сущности своей люди (их большинство) не являются плохими и не причиняют кому-либо боль нарочно. Но все же они смотрят на мир сквозь розовые очки, не желая знать, как всё происходит. Как на самом деле производят мясо и яйца, какие процессы предшествуют появлению той роскошной шубы, в которой наша бывшая порнозвезда щеголяет на светских раутах.
Её выступления на тему ношения мехов являются проявлением явного невежества и игнорирования действительности – не верится, что эта женщина когда-либо посещала ферму по выращиванию лисиц, видела взбесившихся животных, которые мечутся в маленькой клетке взад-вперёд, видела их деформированные, причиняющие ужасную боль конечности, а также слышала постоянный отчаянный вой.
Также она вероятнее всего не в курсе того, что красивая шуба на ее плечах получается путем снятия шкуры зачастую с полуживого животного или, что из-за такого неестественного болезненного существования, которое называется их жизнью, все эти животные становятся каннибалами.
Здесь встаёт принципиальный вопрос: насколько оправдано игнорирование первостепенных интересов других существ и причинение им страданий лишь для того, чтобы исполнить желания человека, которые не связаны с жизненной необходимостью, а лишь являются стремлением к роскоши? Неужели чей-то каприз важнее жизни живого существа, какими бы значительными превосходствами ни обладал кто-либо? «Несмотря на то, что сэр Исаак Ньютон превосходил многих по уровню своего интеллекта, он, тем не менее, не являлся владельцем имущества или личности других» (Томас Джефферсон). Решающим критерием должна быть способность чувствовать боль и ощущать окружающий мир, а не уровень интеллекта или какие-либо другие превосходства.
В законе о защите животных сказано: «Недопустимыми в отношении животного являются действия, влекущие за собой гибель или увечье животного, либо доставляющие ему боль и другие предотвратимые физические и психические страдания как, например, принуждение животного к чрезмерному напряжению сил, организация боев животных, оставление животного на произвол судьбы или в беспомощном состоянии, осуществление селекционной деятельности, причиняющей животному страдания».
Таким образом, в беспомощном состоянии находятся все цепные собаки, живущие в клетках птицы и лисы, курицы и коровы на фермах и т. д. То есть, исходя из способности испытывать животными страдания, мы все ведем себя неэтично и нарушаем закон (сборник моральных норм).
Смотря на собаку, тело которой покрыто ранами, нанесенными надетой на неё многие годы назад цепью, а ноги которой искривлены из-за постоянного нахождения на одном месте, у нас нет права её освободить или помочь ей. Ведь она является собственностью – собственностью того, кто плохо с ней обращается.
Механизм, который в соответствии с законом разрешил бы помочь этому животному, движется медленно и неохотно, потому что ни один случай не похож на другой и необходим индивидуальный подход к каждому отдельно взятому случаю.
Ничего не хочу знать К счастью мы живем в эпоху главенства масс-медиа. Конечно, с ней связано и много проблем, но нашедшие отражение в газетах случаи об издевательстве над животными нашли широкий отклик, подняв волну горячих обсуждений. Но в подавляющем большинстве это всего лишь пустое сотрясание воздуха, жажда мести и желание озолотить конкретное животное, но, тем не менее, может, хоть это станет началом зарождения в умах новой модели мировоззрения.
Просочившиеся в масс-медиа случаи являются лишь вершиной айсберга, большинство людей так и продолжают жить в блаженном неведении, встрепенувшись только на мгновение, узнав о прошитых или политых средством для промывания труб котятах или повешенной собаке. На задворках всего мира, в том числе и Эстонии, подальше от глаз общественности, происходят куда более жестокие и продолжительные, затрагивающие гораздо большее количество животных издевательства, и все это в соответствии с законом.
Но об этом не хотят ничего знать – если закон позволяет, тогда все хорошо. Потому что закон является нашим этическим минимумом, и если этот минимум достигнут, то нам кажется, что этого уже достаточно.
Мы будем и дальше есть вареные яйца (которые снесла курица, прожившая всю свою жизнь в клетке, размер пола которой даже меньше листа формата А4), использовать шампуни самых распространённых фирм (которые до сих пор без какой-либо необходимости и очень болезненно тестируются на животных) и нежиться в шикарном автомобиле на сиденьях из кожи нерождённого телёнка.
Пододвигая к злой цепной собаке палкой миску с едой, ругаемся, что собаки плохие и без исключения злые существа – не отдавая отчет, что именно человек является причиной принуждения животных к каким-либо действиям. Мы холим свою пушистую кошечку, но на бродячих облезлых кошек смотрим искоса и, звоня в приют, недовольно интересуемся, почему они до сих пор не убраны с улиц. Более «храбрые» из нас пускают в ход воздушное ружье.
В семейном альбоме есть фотография курицы из нашего детства по имени Пятнышко, которую мы с умилением показываем гостям, но надпись на коробке с яйцами, которая гласит «яйца содержащихся в клетках куриц» никак не ассоциируется с ежедневными мучениями других таких же Пятнышек. И так далее, и так далее...
Ты не лучше их Мое и не мое – кошка, крыса, морская свинка, туфли. Четкая граница. Если не мое, т. е. в понимании закона я освобожден от ответственности, то и не стоит заботиться. А надо ведь совсем немного: «…для заботы о благополучии свиней не требуется большего, чем оставить их с другими свиньями в месте, где достаточно еды и пространства, где они могут свободно бегать» (Сингер).
Пересмотрев свои первичные потребительские потребности, и совсем немного ограничив себя, каждый человек может сделать невероятно много. Естественно лишь в том случае, если помимо одного-единственного «Я» позволить вписаться в мировую картину и другим.
В следующий раз, когда на улице Рюйтли будешь с призрением смотреть на котов с обрубленными хвостами или грязных собак со свалявшейся шерстью, то попробуй сформулировать одну существенную причину (которая не была бы обычным антропоцентризмом), почему ты лучше их.
